Стихи

* * *

в любви нету страсти к власти,
у страсти - любви к соучастию.
страсть подчиняется ритму,
любовь подчиняет рифмы.
страсть согревает душу,
любовь возвышает тело.
но если умеешь слушать -
меняются то и дело.
любовь - это страсть души,
а тела любовь есть страсть.
извечная пара кружит -
возвыситься или пасть...

* * *

небесной прелести безумный образец
иль образ юноши, по-стариковски нежный.
о лоно женское истёршийся резец
иль точный взгляд, до ужаса небрежный.
так жизнь порою совмещает в нас
высокие порывы с низким стилем:
когда нас дух возносит на Парнас,
мы об удобствах думаем уныло.

Папе

Помнить уходы -
признак несчастья.
Какая погода -
сверкает ненастье.
Вполнеба зарница
горит в зрачках -
Это жар-птица
в звездных огнях.
Не держи в памяти -
пусть летит.
Счастье лишь замысел,
мир - только стих.

* * *

Ну дайте мне чуть-чуть любви,
Я рифму к ней найду иную!
Ворчало небо: не язви
и не ищи пустого всуе.

В молитве встречной намекнул,
Что в кошельке обычно пусто.
Лишь гром из тучи громыхнул:
У нас самих, увы, негусто.

Ах, небо, небо, я тебя
Великолепно понимаю
И поддержу всегда, любя,
Пока мне средства позволяют.

* * *

Когда ты слышишь музыку в ночи -
А все уж спят и завтра день тяжёлый -
Остановись, безумец, помолчи
И небо не своди экстрасистолой.

Неровных строк неравные ряды
Не зря с хребтами горными так схожи.
Реальность словом можно породить -
И сбой строки земную твердь тревожит.

Предвечным мраком белые листы
Когда кропишь, то зажигаешь звезды
Во тьме ночной и тем прекрасен ты,
Так что твори поосторожней.

Такая жизнь

ну и ладно. не в этом же дело,
что живу как придётся, ловя
отзвучавшее эхо несмело
или бросив не там якоря.
если будете славить поспешно
иль ославить решите гурьбой -
бейте камнем, кто первый нездешний,
и померимся с вами судьбой.
не кричите, что я, мол, везучий,
к небу ближе, чем вы там в золе.
поднимитесь со мною на кручи
и увидите рай на земле.
а потом вам спускаться обратно
и бросать якоря невпопад,
ловить эхо небрежно за пятку,
словно в небо стремясь назад.

Соло

Бреду всё прочь, не знаю сам, куда,
И в тишине прислушиваюсь тёмной
К словам непрозвучавшим и бездомным,
Свечой сгораю, тая в никуда.
Лишь музыка звучит во тьме моей.
Касания тревожат душу злую.
Дорог не видно - выбирай любую
Среди неверных призрачных огней.
Свеча горит, не разгоняя мрак
Ночной. Я заблудился в сферах,
Где рай и ад не больше чем химера,
Лишь соло скрипки - путеводный знак

О доброте

Когда-то - как без слов таких -
Бог-сын, отец и дух невинный
Сообразили на троих
Наш вечно юный мир старинный.

С тех пор, куда ни плюнь, у нас
Где парочка, там третий лишний.
Земля, и солнце, и луна -
Втроём, как Брахма, Шива, Вишну.

Ещё примеров? Этот труд
Отнимет времени немало.
Припомню после как-нибудь.
Начнём же сказочку, пожалуй.

Героев будет целых три
(Я набросаю их портреты).
Читатель мой, их рассмотри,
И дальше тронемся к сюжету.
<!--break-->
Фан-Фан, конечно же, француз.
Пирушек вечный завсегдатай.
Ему работать недосуг,
Вернее, надо, но... куда там!
Превыше всех других забот
Одна, одна его снедает:
Чем бы набить бездонный рот,
Ведь всё уходит вниз - и далее.

Финфин - весёлый мирный грек,
Живёт на свете счастья ради.
Таких хватает в любой век:
Не ищет он себе награды
Ни в накопленье барахла,
Ни в поклоненьи, ни в карьере.
Ни в изученье ремесла,
А просто счастлив в полной мере.

Фун Фун - китаец средних лет,
Знаток закона и традиций.
Умеет гвоздь забить, обед
Сварить. Сказать нелишне:
Китай - немалая страна,
Там климат дик, а нравы строги:
Кто не умеет ни рожна,
Тому и боги не помогут.

Три мойры судеб тянут нить
(И здесь, смотри-ка, триединство!).
Героев наших вдруг пути
Переплелись в тайге сибирской.
Забыл ли их экскурсовод,
Авария стряслась какая --
Они остались средь болот
Замерзших на исходе мая.

Итак, оставшись не у дел,
Кто как сумел, зажили трое:
Фан-Фан за лето не успел
Не то что дом - шалаш построить.
Лишь сена стог он кое-как
Понатаскал с полян окрестных.
И спал в нём, словно падишах,
Выискивая блох древесных.

Финфин до греческих календ
Не стал откладывать постройку,
Но взял прочнее элемент:
Каркас из крупных сучьев стойкий
В три слоя он листвой покрыл,
Сложил себе постель сухую
Внутри. Всё дымом окурил
И спал спокойно в ночь глухую.

Фун Фун сперва не торопясь
Расчистил место на поляне,
Камней набрал и рядом грязь
Разлил зачем-то в серой яме.
Всё лето там он пропадал,
Воздвиг не дом, а крепость, право.
Два этажа, камин, подвал -
Бойниц в нём только не хватало.

Мишенью шуток остальным
Фун Фун служил неистощимых.
Зачем, мол, крепость в наши дни
В лесах обильных и пустынных?
Что ж, лето провести они
Смогли не так уж, в общем, плохо,
То услащая мёдом дни,
А то дерясь с чертополохом.

Три точки - плоскость. Чтоб объём
Возник, герой четвёртый нужен,
А коли так, то речь о нём
Пойдёт трёмя строками ниже.

Бараки. Вышки. Суета
После отбоя. Ночь без меры.
Из этих мест, где жизнь проста,
Бежал бандит по кличке Серый.
Сказать о нём немного слов
Достаточно. Он был лишь зверем,
Которому всегда везло,
Как волку на лесном пленэре.

Блуждал он больше трёх недель
И вдруг на стог Фан-Фана вышел.
Тот в ужасе бежал отсель,
Ища себе надёжней крышу.

Финфин к нему был ближе всех,
И дом его, казалось, прочен.
Но снова Серому успех
Сопутствовал, и к ночи
Пришлось бежать уже вдвоём:
Шалаш, хоть первый бурный натиск
И вынес, совладать с огнём
Не смог. Requiescat in pace.

Сквозь бурелом при свете звёзд
Бежать в лесу - мечта немногих.
Но если это жизнь спасёт,
Тут не до выбора дороги.

Фун Фун, спаси, открой нам дверь! -
Так два страдальца хором взвыли, -
Домов лишил нас страшный зверь,
Мы убежали в том, в чём были!

Фун Фун впустил -- он был добряк.
Всех накормил и дал постели.
В лесу выл ветер до утра,
А может быть, бесился Серый.

Всех поутру разбойный свист
Поднял: бандит пошёл на приступ.
Но лоб расшиб рецидивист
О дом, надёжно в землю врытый.

Злодей стал думать: как тут быть?
Огнём палить? Так бесполезно.
Тут арестант решил - в трубу
Исподтишка туда залезу.

Фун Фун, однако, гнусный план
Предугадал. В камине дверку
Закрыл. В ловушку вор попал.
Погиб бы тот ужасной смертью,

Не знай Фун Фун системы Ци.
К тому же трав целебных всяких.
Итак, во власти медицины,
Валяясь целый день в кровати,

Стал Серый что-то понимать,
Осознавать, каким был зверем...
Нет, интеллектом он блистать
Не стал, но сделался добрее,

Когда он понял, что не месть
Фун Фуном двигала, не слабость,
Но верно понятая честь:
Помочь другому только в радость.

Кто знает, может, доброта
Среди достоинств всех важнее,
Она обманчиво проста,
Но жить по ней - всего сложнее.

* * *

Ну как мне не шутить?! На эшафоте
Я палача до смерти насмешу!
У господа и чёрта я в почёте
Лишь потому, что с хохотом грешу.

Совет мимоходом

Своё самомненье, покуда
Оно ещё слишком мало,
Души! Этот вид самосуда
Дозволен и вовсе не зло.

Pages